Читать онлайн книгу "Правду знают ангелы"

Правду знают ангелы
Ольга Баскова


Милиции города Приреченска обеспечен очередной глухарь. Речь идет о маньяке, похитившем и убившем четырех абитуриенток университета. Мотив опасного преступника вычислить практически невозможно, а встать на его точку зрения, весьма отличную от позиции обыкновенного человека, способны лишь единицы. Екатерина Зорина, известная журналистка и автор детективных романов, сбилась с ног, помогая в розыске мужу-оперативнику. К сожалению, безрезультатно. Неожиданный визит старой подруги экстрасенса Натальи заставляет Катю взглянуть на обстоятельства дела совершенно иными глазами...





Ольга Баскова

Правду знают ангелы





Глава 1


Вероника Петровна посмотрела на часы и решительным шагом направилась в комнату дочери. Остановившись у закрытой двери, она тихонько постучала:

– Ты спишь? Пора вставать! Скоро ехать!

– Я не сплю, мама.

Женщина открыла дверь и вошла. Семнадцатилетняя Аня, хорошенькая белокурая девушка, сидела у зеркала, расчесывая волосы. Мать ласково потрепала ее по плечу, улыбнувшись:

– Я думала, ты забыла!

– Как бы я могла? – на лице дочери появилась улыбка. – Папа встал?

– Давно. Уже завтракает. Ждет тебя.

Аня помрачнела:

– Он что-нибудь говорил?

– Ничего.

– Значит, остался при своем мнении, – девушка нахмурила брови. – Скажи ему, пусть не дожидается меня. Я поеду сама.

Вероника Петровна обняла дочь.

– Прошу тебя, – прошептала она, – сделай, как он говорит. Ему виднее.

– А по-моему, виднее мне. Именно мне предстоит учиться в этом вузе.

Мать махнула рукой:

– Ладно, иди завтракать. Попробуй поговорить с ним еще раз.

Аня, бросив на нее недовольный взгляд, хотела что-то сказать, но передумала:

– Хорошо, только умоюсь.

– Быстрее!

Еще раз обняв девушку, мать направилась в кухню, где глава семейства Соболевых, Геннадий Павлович, статный черноволосый мужчина лет пятидесяти, пил кофе. Увидев жену, он поинтересовался:

– А где наша спящая красавица? Или она вообще передумала получать высшее образование?

Женщина улыбнулась:

– Не кипятись. Уже идет.

– Как ее настроение?

– Не изменилось.

Соболев раздраженно провел рукой по лицу. Поведение дочери было просто возмутительным! Девчонка, окончив школу с золотой медалью, собралась подавать документы на факультет искусствоведения, мотивируя данное желание своей любовью к музыке, живописи и прочим подобным глупостям. Нет, он бы, безусловно, промолчал, будь эта профессия востребованной. Интересно, где она собирается работать? Есть ли в Приреченске нуждающиеся в таких специалистах организации? Он, по крайней мере, о таковых не знал. Впрочем, если даже они и есть... Сколько будут платить его дочери? Копейки? В конце концов, Аня, подобно ее сестре, Машке, повиснет у него на шее. А ведь в свое время он твердил то же самое старшей дочери:

– Экономический или юридический!

Она сопротивлялась, отстаивая право собственного выбора. Выбор ее, правда, и доброго слова не стоил – педагогический институт. В тот раз он пошел на поводу у дочери. И что в итоге? Теперь Машка работает в школе, получает копейки и воет, рассказывая о своей нечеловеческой усталости и о жестокости, лени и невоспитанности учеников.

– Папа, помоги!

Интересно, чем он может помочь ей теперь? Где еще, кроме школы, требуется учитель пения? В данном случае папа способен был оказать только материальную поддержку.

– Доброе утро!

Свеженькая, румяная Аня села за стол и налила себе чай.

Соболев внимательно посмотрел на дочь:

– Доброе утро. Как настроение?

– Боевое!

Геннадий Павлович все понял: девушка не собиралась сдаваться.

– Значит, искусствоведческий?

– Именно так. – Она спокойно намазывала маслом тост. – И провожать меня не надо. Это сделает Славик.

Глава семьи стукнул кулаком по столу:

– Его еще тут не хватало! Нет, дорогуша, мы поедем вместе, и я силой заставлю тебя сделать по-моему.

Дочь тряхнула белокурой гривой:

– Разве у нас домострой?

– Ты сама позже мне скажешь спасибо.

– Не думаю, – она размешала сахар в чашке.

Отец сменил тему:

– Значит, этот длинноволосый все еще таскается за тобой?

Аня рассмеялась:

– Конечно. Мы же собираемся пожениться!

Соболев достал платок и вытер лоб:

– Только через мой труп!

– Зачем такая трагедия? – дочь весело посмотрела на отца. – Кстати, ты так и не объяснил, почему он тебе настолько сильно не нравится.

– Я говорил об этом уже тысячу раз, – Геннадий Павлович старался держать себя в руках. Через час он будет на работе и, если не успокоится, начнет срываться на подчиненных, – но готов повторить вновь: во-первых, он нигде не работает и не учится.

– Он будет поступать в этом году, так же, как и я, – возразила Аня. – А до этого он, между прочим, служил в армии. У него одна мама, которая, в отличие от ваших знакомых, не смогла его отмазать.

– Пусть так, – кивнул головой Соболев. – Однако он вернулся еще осенью. Назови-ка мне постоянное место его работы?

Этот вопрос нисколько не смутил девушку.

– Ему нужны были деньги, – сказала она. – Славик устраивался на самые тяжелые должности, но в результате ему не платили, предварительно выжав из него все соки. Не ты ли когда-то говорил, что именно так поступают частники?

– Будь он хороший работник...

– Чушь! – Пользуясь паузой в разговоре, Аня добавила: – Тебе придется смириться.

Геннадий Павлович резко встал, опрокинув стул:

– Передай своему альфонсу – не дождется! Больше я не сделаю подобной ошибки.

Он имел в виду непутевую старшую дочь. Там же, в педагогическом, она познакомилась с патлатым Эдиком, студентом того же факультета, считавшим себя страшно талантливым. Не имея возможности штурмовать консерваторию, сразив приемную комиссию наповал своими вокальными данными, этот прихлебатель решил начать с пединститута, активно участвуя в разных конкурсах, которые, по его мнению, позволили бы крутому продюсеру «запасть» на будущую звезду эстрады. Однако желающих не нашлось, и «молодой талант» отправился работать в школу, успев попутно влюбить в себя эту дурочку, Машку. Похоже, она была единственной, кто свято верил в светлое будущее этого прохвоста. Соболев же, едва увидев Эдика, понял: мальчик – далеко не промах. О любви «таланта» к его старшей дочери не было и речи. Все свои надежды несостоявшееся светило эстрады возлагало на будущего тестя, у которого имелся хоть и небольшой, но свой бизнес, приносящий неплохой доход. Разумеется, поняв это, Геннадий Павлович встал грудью на защиту интересов семьи. Слезы Машки не смогли поколебать его твердого решения – никогда больше не видеть претендента на руку и сердце его старшей дочери. Однако дура Машка забеременела. Пришлось главе семьи благословить молодых и прикупить им однокомнатную квартирку, пусть на окраине, пусть маленькую, но все же отдельную. Рождение внучки в корне изменило отношение Эдика к жене. Ребенок мешал ему крепко спать по ночам, до трех часов утра смотреть телевизор или сидеть за компьютером. Начались ссоры. Зять требовал увеличения жилплощади, то есть покупки для них двухкомнатной хаты.

– Я уже сделал вложения в бюджет вашей семьи, – спокойно ответил Геннадий Павлович, выслушав его пожелания, – теперь твоя очередь. Заработай деньги, продайте эту квартиру и купите другую, побольше.

Эдик скривился:

– Но я еще не пробился на эстраду!

Сама мысль заработать каким-то другим способом, без использования своего козлиного голоска, была ему отвратительна. Вот почему школьным учителем он не проработал и года и теперь долгие месяцы либо пролеживал на диване, либо бегал по разным студиям с записями своих песен.

– Когда меня раскрутят, у вашей дочери будет огромный загородный дом!

– Вот и подождите, а пока что довольствуйтесь тем, что есть.

Однако прохвост не захотел ждать. Он стал убегать из дома и шататься по городу, как оказалось, не без цели. Где-то в парке Эдик подцепил некую престарелую, обеспеченную, весьма романтично настроенную даму, соловьем напел ей о своей неземной любви, и она раскрыла ему свои объятия, чуть ли не на руках внеся молодого человека в шикарную огромную квартиру и торжественно вручив ему ключи от машины, за руль которой она садилась очень редко. Парень поначалу растерялся. Справедливости ради надо признать, что ему до смерти не хотелось ложиться с нею в постель (с Машкой она не шла ни в какое сравнение). Однако немного покумекав, он сделал выбор в пользу легкой обеспеченной жизни, помахав жене и дочери рукой. Так дурочка Машка осталась одна, с ребенком на руках, и Соболеву пришлось работать вдвое больше. Работа его никогда не пугала. Вот возраст, правда, давал о себе знать. Все чаще и чаще Вероника Петровна звонила в справочную «Скорой помощи», узнавая, чем помочь мужу, жалующемуся на боли в груди, а однажды все-таки вызвала врачей, которые сразу забрали его в больницу с подозрением на инфаркт. Диагноз, слава богу, не подтвердился, но Геннадий Павлович решил сбавить обороты. Кому будет лучше, если он свалится? Как они проживут без него? На декретные Машки и зарплату Вероники, работавшей в библиотеке? Ладно, старшей дочери и внучке он обязательно поможет. Но если на него, как гром среди ясного неба, свалится еще и Анька со своим Славиком, он просто закажет себе гроб! А, судя по всему, такого оборота событий следовало ожидать. Вот почему Соболев подошел к Ане и потянул ее за руку:

– Ты поедешь со мной – и точка.

Она вырвалась:

– Если ты начнешь напирать, как слон, я вообще уйду из дома!

Мужчина расхохотался:

– Интересно, куда?

– К Славику. Его мать согласна нас принять.

Геннадий Павлович явно хотел сказать что-то резкое, но неожиданно успокоился:

– Хорошо. Только сначала подашь документы на экономический. Я жду тебя в машине.

Девушка фыркнула, однако исполнила его приказание. В это время дня добраться до университета на общественном транспорте было практически невозможно.




Глава 2


Гордость города, Приреченский государственный университет, находился в часе езды от дома Соболевых, расположившись на правом берегу реки. Подъезжая к главному корпусу, Геннадий Павлович, выпускник этого вуза, подумал о том, как все изменилось за тридцать с лишним лет. Учредив еще несколько факультетов, к основному зданию сделали пристройки, протянувшиеся на несколько километров, вокруг разбили живописный парк, устроили теннисные корты и волейбольные и баскетбольные площадки – с мягким покрытием, а не с асфальтовым, как было при нем.

– Да тут заблудиться можно, – он остановил машину у лестницы, ведущей к центральному входу, мельком взглянув на часы. – У меня десять минут, дорогая. Сегодня я провожу важное совещание.

Девушка открыла дверь:

– Тебя никто не держит. Дальше – я сама.

– Нет, – он решил проконтролировать весь ее путь. – Пойдем вместе.

Аня не возражала. Это до такой степени успокоило его и расслабило, что он не заметил, как дочь смешалась с толпой людей, находившихся в вестибюле, и исчезла в буквальном смысле этого слова.

– Аня! – мужчина крикнул и осекся.

Сотни пар удивленных глаз уставились на него.

– Вот паршивка!

Геннадий Павлович судорожно вытащил мобильный из нагрудного кармана и дрожащими пальцами набрал номер дочери.

– Абонент временно недоступен, – ответил ему механический голос.

Его лицо исказила кривая улыбка. Молодец, дочка, все предусмотрела! Разумеется, он не пойдет бродить по лабиринту коридоров, отыскивая искусствоведческий факультет, – слишком мало осталось времени. К тому же Домнин ждать не любит: приедет, увидит, что его нет, – и поминай как звали. Вопрос о слиянии двух фирм, более выгодный для него, Соболева, отложится на неопределенный срок. Мужчина махнул рукой:

– В конце концов, экзамены еще не завтра.

Это радовало. Сегодня он уладит дела на фирме, а завтра возьмет отгул и наведается в университет вместе с непокорной дочерью. Если она будет упираться – придется тащить ее за космы. В общем, он прибегнет к любым способам, лишь бы она забрала заявление о приеме с искусствоведческого факультета и подала его на экономический. Тяжело дыша, Соболев направился к выходу, бормоча:

– Еще посмотрим, чья возьмет!

По дороге на работу он несколько раз пробовал связаться с Аней. Ее телефон по-прежнему молчал. Глава семейства со злостью кинул мобильник на заднее сиденье машины:

– Черт с тобой! Дома поговорим!

Чтобы не расклеиться и не запороть переговоры, он попытался взять себя в руки, решив до вечера не общаться с дочерью. Это ему удалось. Геннадий Павлович даже улыбнулся, паркуясь на стоянке. И в самом деле, отчего он разнервничался? У него еще вагон времени. А с Аней он побеседует за ужином.




Глава 3


Если в отношениях с дочерью Соболев потерпел фиаско, в деловом плане этот день выдался для него на редкость удачным. Обычно несговорчивый Домнин одобрил все условия, предложенные партнером, и сделку можно было считать совершенной. Уставший, но довольный, Геннадий Павлович поехал домой. Дверь открыла жена. По привычке чмокнув ее в щеку, мужчина поинтересовался:

– Аня дома?

– Еще нет.

– Понятно. Сегодня она нескоро заявится.

Вероника Петровна вопросительно посмотрела на него:

– Что случилось?

– Эта паршивка сбежала от меня в вестибюле, – пояснил муж, расшнуровывая ботинки. – Я не бросился ее искать – поджимало время. Заявится – и я поговорю с ней серьезно.

Женщина пожала плечами:

– Может, оставим ее в покое? Пусть живет как хочет.

– Дура! – Заметив, что на глаза жены навернулись слезы, Соболев обнял ее: – Извини. Просто от тебя я этого не ожидал. Разве нам мало того, что мы тянем Машку и внучку? Нет, я готов помогать своим, но... – Он прислонился к стене, почувствовав знакомую боль в груди, – у меня уже не то здоровье. Принеси лекарство.

Побледнев, Вероника Петровна метнулась в кухню. Через несколько секунд она вернулась, принеся таблетку и стакан воды.

– Мы же договаривались, Гена, ты не должен нервничать.

Муж усмехнулся:

– Не получается. Ладно, давай ужинать.

– Ты не звонил Анечке?

– Звонил, и неоднократно, – он прошел в ванную. – Наша дочь отключила телефон.

– Тогда попробую я. – Женщина принялась нажимать на кнопки, но через минуту констатировала: – Да, ты прав. Не отвечает. Пойдем к столу.

В этот день время тянулось медленно, но все равно стрелка больших настенных часов сначала уперлась в десятку, потом в одиннадцать, затем показала полночь. Телефон Ани все еще был отключен.

– Уверен, она побежала к своему хахалю, – Геннадий Павлович скрипел зубами, стараясь побороть ноющую боль в сердце. – Ты знаешь его адрес?

– Нет, – растерянно развела руками жена, с удивлением отмечая про себя: а ведь они действительно ничего не знают об ухажере дочери, причем сами же в этом и виноваты.

Анечка два раза приводила молодого человека в дом, Славик приносил торт, молодые люди накрывали на стол в ожидании родителей Ани, чтобы все выглядело красиво, однако разговора не получалось. Мысль, что избранник их дочери, больше полугода тому назад вернувшийся из армии, до сих пор нигде не работает, бесила главу семьи. Геннадий не сдерживался, начинал говорить колкости, практически вынуждая парня уйти. После второго прихода Славика Аня стала скрытной, старалась вообще не заговаривать о своем поклоннике с родителями.

– Как-то она обмолвилась, что он живет возле Кольцевой дороги, – женщина с укором посмотрела на мужа. – Как мы могли не спросить ее об этом?

Муж вздохнул:

– Я думал, мне удастся разбить их пару. Может, она секретничала с Машкой? Должна же она была кому-то поверять свои секреты?

Он тяжело поднялся с дивана.

– Ты идешь звонить Маше? Валечку разбудишь, – Вероника Петровна схватила его за рукав халата.

– Что делать! – он выдернул руку. – Надо же вернуть паршивку домой!

Но и старшая дочь не сообщила ему ничего нового.

– Первое время она действительно к нам приходила, – сказала Мария отцу, – потом перестала. Я советовала ей во всем слушаться вас, приводя в качестве примера свою неудавшуюся жизнь. Вот она и отдалилась от меня.

– Завтра поеду в университет, – бросил Геннадий Павлович, выключая телевизор, – надо уточнить, на какой факультет Аня подала документы. Если на искусствоведческий, тогда придется перерыть весь город в поисках этого Славика. Она может наведаться домой только после вступительных экзаменов.

Жена согласно кивнула.

Верный своему слову, Геннадий Павлович действительно поехал в университет и убедился: дочь не сошла с выбранной ею тропы. Это привело его в неописуемую ярость.

– Пусть только появится!

Он был уверен: Аня обязательно вернется домой, причем с видом победительницы. Однако девушка не пришла, а ее мобильный по-прежнему был отключен.

– Вырастили монстра на свою голову, – жаловался он жене по вечерам. – Пусть катится на все четыре стороны!

Женщина молчала. Она была другого мнения.




Глава 4


Катя Зорина сидела в своем кабинете, разбирая полученные недавно письма и сокрушаясь по поводу отсутствия сюжета для своей новой книги. Четыре месяца тому назад была поставлена точка в ее последней повести: Хомутов не дожил до суда, покончив с собой в камере предварительного заключения. Она пыталась добиться свидания с ним, однако академик не захотел ее видеть. Журналистка понимала этого человека: с его амбициями и способностями он не состоялся в жизни ни как врач, ни как поэт. Он не собирался представать в роли заключенного перед теми, кто привык воспринимать его по-другому. Муж тоже не предоставлял Кате материала для работы. Нельзя сказать, чтобы в Приреченске прекратились преступления, однако все они являлись настолько банальными, что написать на их основе целую книгу было просто невозможно. Может быть, письма читателей и зрителей подскажут ей какой-нибудь сюжет? Звонок телефона оторвал Катю от ее кропотливого занятия.

– Катюха, к тебе посетительница, – сообщила вахтерша Нина. – Пропустить?

Зорина удивленно подняла брови:

– По какому вопросу?

Нина усмехнулась:

– Разумеется, по личному.

– Ладно, давай.

Через несколько минут перед Катей предстала дама средних лет, блондинка с холеным лицом, одетая модно и дорого.

– Вы ко мне?

– Да.

– Присаживайтесь, – девушка придвинула к ней стул.

Женщина улыбнулась:

– В жизни вы еще красивее, чем на экране.

Журналистка рассмеялась:

– Более худая, вы хотите сказать? Ведь камера прибавляет каждому человеку минимум шесть килограммов.

Дама покачала головой:

– Вы и на экране прекрасно смотритесь.

– Спасибо, – Катя внимательно посмотрела на гостью, – но ведь вы пришли не за тем, чтобы говорить комплименты? Для начала представьтесь.

Лицо женщины помрачнело:

– Да, вы правы... Соболева Вероника Петровна. Я пришла к вам за помощью.

– Чем же я могу вам помочь?

Посетительница вздохнула:

– У меня пропала дочь, Анна.

Зорина наморщила лоб:

– Давно?

– Уже три дня она не появляется дома. Пошла подавать документы в университет – и больше мы ее не видели.

Девушка нахмурилась:

– Тогда вам надо срочно обратиться в милицию. Зачем же вы тянете?

Соболева нервно затеребила носовой платок:

– Видите ли, у нас есть подозрения, что дочь просто боится нас, в особенности отца. Подавая документы, она пошла против его воли.

– Вот как?

Вероника Петровна покраснела:

– Для мужа это поступление стало делом принципа. Узнав, что дочь все сделала по-своему, он перестал с ней разговаривать. Впрочем, Геннадий уверен: с ней ничего не случилось, она просто переживает это смутное время у своего парня.

Катя развела руками:

– Так в чем же дело? Свяжитесь с ее поклонником.

– Мы бы давно сделали это, – дама отвела глаза, – если бы знали, где его искать.

На лице журналистки отразилось удивление:

– А вы не знаете?

– В том-то все и дело, – женщина по-прежнему избегала смотреть на Зорину. – Анечка пыталась познакомить нас поближе, но мой муж, узнав, что молодой человек вот уже восемь месяцев нигде не работает, чуть ли не выставил его за дверь.

– А вы?

– Я никогда мужу не перечила.

Девушка пожала плечами:

– И вы абсолютно ничего о нем не знаете?

– Его зовут Славик, – произнесла собеседница.

– Станислав? Вячеслав? Бронислав? – уточнила Катя.

– Я не в курсе, – Вероника Петровна запнулась, – он живет где-то в районе Кольцевой автодороги.

– А фамилия?

– К сожалению...

Эта посетительница стала раздражать Зорину. Вот так родители и пожинают плоды неправильного поведения с собственными детьми. И теперь у этой дамы хватает наглости переложить все свои заботы на Катю!

– Вам не кажется несколько странным ваше обращение ко мне? – резко произнесла журналистка. – Я – не милиция и знаю не больше вашего, даже, позвольте заметить, гораздо меньше. Вам достаточно просто поспрашивать ее подруг. Наверняка кто-нибудь слышал что-либо об этом Славике.

– У моей дочери не было подруг.

– Почему? – задавая это вопрос, Катя уже заранее знала ответ.

– Ни одна девочка не нравилась нашему папе.

Девушка усмехнулась:

– А почему они должны были нравиться ему? И вообще, по каким критериям он их оценивал?

Вероника Петровна развела руками:

– Видите ли, мы во всем потакали нашей старшей дочери. Маша поступала так, как хотела. По своему усмотрению выбрала профессию, мужа, оставшись в конце концов на плохо оплачиваемой работе, брошенной, с маленьким ребенком. Геннадий не раз предупреждал ее о последствиях, однако она не слушала. Теперь наш папа полностью содержит ее и внучку. Если Аня повторит судьбу сестры, больное сердце моего мужа этого просто не выдержит.

– Но при чем тут подруги вашей дочери? – изумилась Катя.

Женщина грустно улыбнулась:

– Анечка всегда была лидером. Имея поддержку подружек, она бы совсем отбилась от рук.

– Это лишь ваше личное мнение, – журналистка достала блокнот. – Вы знали, что она продолжает встречаться со Славиком вопреки вашему желанию?

– Да.

– И, как мать, ничего у нее не выспросили?

– Я решила больше не разговаривать с ней на эту тему.

– Так было легче жить, правда? – Зорина уже не скрывала раздражения.

Ее собеседница стала всхлипывать.

– Вот и сейчас вы идете по легкому пути, – продолжала Катя. – Вы будете вести привычный образ жизни, а родную дочь пусть разыскивает кто-то другой?

Вероника Петровна открыла дорогую сумочку:

– Если я вам должна, скажите, сколько.

Девушка стукнула кулаком по столу:

– Это уже не лезет ни в какие ворота! Уходите!

К ее изумлению, дама вдруг опустилась на колени:

– Прошу вас, помогите мне! – Она уже рыдала, размазывая по лицу косметику. – Вы тысячу раз правы, но есть кое-что еще: найди мы Славика, он в жизни не скажет, где Аня! Это во-первых. Во-вторых, если нам с отцом и удастся его как-то разжалобить, Аня не пойдет домой вместе с нами. Я была плохой матерью, вы абсолютно правы, – Вероника Петровна обхватила ноги оцепеневшей Кати, – но я все исправлю, пусть только моя девочка вернется домой! Вы сумеете с ней поговорить и убедить ее, она всегда с таким восторгом смотрела ваши передачи и читала ваши книги... Прошу вас! Помогите мне!

Придя в себя, журналистка принялась поднимать обмякшую женщину:

– Пожалуйста, встаньте!

– А вы поможете мне?

– Ну хорошо. – Зорина вдруг подумала: из этого материала может получиться неплохая статейка, а то и передача о родителях и детях, об их «вечном» конфликте и его последствиях. – В какой школе училась ваша девочка?

– В лицее номер один.

Записав нужные адреса и телефоны, девушка взглянула на расстроенную мать:

– Ну все. Как говорят, ждите ответа.

Вероника Петровна слабо улыбнулась:

– Мне сразу стало легче на душе. Удачи вам!

– А вам – терпения и понимания.

Когда за Соболевой захлопнулась дверь, Катя взяла сумку и направилась к редактору.

– Шеф только что уехал, – сообщила ей секретарша.

– И я тоже, – Зорина помахала ей рукой. – Будет спрашивать – скажи, что я собираю материал для новой передачи.

Девушка хмыкнула:

– Что бы он без тебя делал!

– Разорился бы, – Зорина обнажила в улыбке ровные зубы. – Привет!

Через минуту ее старенькая любимая «жуля» взяла курс к лицею.




Глава 5


– Вам повезло, – дежурный администратор, она же заместитель директора по воспитательной работе, Ада Николаевна, стройная женщина средних лет, сразу узнала местную знаменитость. – Больше, чем ее классная руководительница, Софья Борисовна Черновец, вам об этой девочке никто не расскажет. А она как раз у себя в кабинете. Подниметесь на второй этаж, и первая дверь налево.

Нужный кабинет Катя нашла без труда. Бросив взгляд на двух мужчин, снимавших с петель старенькую, выкрашенную белой краской дверь с табличкой «Кабинет биологии», девушка поняла, почему классная руководительница Ани Соболевой пришла на работу во время своего отпуска. В ее классе вовсю шел ремонт. Софья Борисовна, молодая, черноволосая, довольно-таки привлекательная женщина, сидела за учительским столом. Увидев направлявшуюся к ней журналистку, она встала:

– Вы ко мне?

– Если вы – классная руководительница Ани Соболевой.

Открытая улыбка учительницы понравилась девушке:

– Да, это я. Садитесь, пожалуйста.

Катя села за первый в ряду стол, заметив:

– Какой низкий! Для младшего и среднего возраста – еще куда ни шло. Но у вас, как я понимаю, занимаются и старшеклассники?

Женщина пожала плечами:

– Что делать! Кстати, я не спросила о цели вашего визита, госпожа Зорина, однако одно важное задание могу вам дать сразу: напишите о государственных школах, о том, что государство давно уже не выделяет на образование нужных сумм и мы вынуждены обращаться к спонсорам. Все они – родители наших учеников. Городское управление образования категорически запрещает нам принимать помощь такого рода, грозя лицею различными карами и не предлагая взамен никакой альтернативы. Однако к первому сентября классы должны быть готовы к приему учащихся! Районные и городские смотры кабинетов проводятся регулярно, и первые места, хочу заметить, даются отнюдь не тем учителям, кто делает все своими руками. Современный кабинет должен быть оснащен аудио– и видеоаппаратурой и компьютерами. Это во-первых. Не говорю уже об обеспечении классов дидактическими материалами, видеокассетами, дисками, таблицами, и т.д., и т.п. Вот почему я смеюсь, когда слышу или читаю такую информацию: учителя занимаются денежными поборами с родителей учащихся! А что же прикажете нам делать? До нашего кармана, во всяком случае, не доходит ни копейки.

Слушая ее полную справедливого негодования речь, журналистка согласно кивала головой. Действительно, за следующим материалом для передачи нужно идти в школу. Вот где поистине бездна вопиющих фактов!

– Однако я вас заговорила, – Софья Борисовна поправила и без того гладкую прическу. – Теперь давайте побеседуем о вашем деле. Вы пришли по поводу Ани Соболевой?

Зорина достала блокнот:

– Да.

– С ней что-нибудь случилось?

– Почему вы так решили?

Учительница пожала плечами:

– Просто так вы бы не пришли.

Катя улыбнулась:

– Ко мне в редакцию явилась ее мама. Похоже, девочка сбежала из дома.

Классная руководительница подняла брови:

– Этого и следовало ожидать!

– Вы можете объяснить причину?

– Понимаете, – женщина комкала в руках легкий шарфик, – родители слишком строго ее воспитывали, своими запретами загоняя ее в угол. Конечно, они боялись, что Аня повторит судьбу их старшей дочери, Маши, но ведь у каждого из нас своя дорога в жизни. До девятого класса Аня была необыкновенно податливым ребенком. В десятом с ней произошла перемена.

– В чем это выразилось? – поинтересовалась журналистка.

Софья Борисовна задумалась:

– Она начала искать приключений, и довольно-таки опасных. В нее словно вселился некий бес. Эта девочка просто мечтала о получении от родителей все новых и новых запретов, чтобы поскорее их нарушить. Подруги отдалились от нее.

Катя наморщила лоб:

– А Вероника Петровна говорила...

– Я знаю, – перебила ее учительница. – Им нравилось думать, что они решают за своего ребенка абсолютно все: что ей делать, с кем дружить... На самом деле все обстояло не совсем так. Аня и не стремилась сближаться с девочками-тихонями, подавляя их своей властью. Она искала таких же сорвиголов, какой была сама. Однако у нас элитное заведение, и в конце концов моя ученица осталась одна.

– Вы можете дать мне адреса и телефоны ее приятельниц, с кем она общалась прежде?

– Конечно, – женщина достала из сумочки блокнот. – Записывайте. Трофимова Марина, – она назвала необходимые данные. – Эта девочка расскажет вам больше, чем кто-либо другой, хотя в последнее время они с Аней почти не общались.

– А своего молодого человека Аня сюда никогда не приводила?

– Я даже не знала, что он у нее был. – Софья Борисовна встала со стула и обратилась к рабочим: – Новая дверь, ребята, на складе, у завхоза.

Проводив глазами мужчин, направившихся к лестнице, Катя обратилась к учительнице:

– Огромное вам спасибо. Не буду вас больше отвлекать.

Хорошенькое лицо классной руководительницы зарделось:

– Ну что вы! Не каждый день тебя навещает местная знаменитость. Вы просто обязаны зайти ко мне еще раз. Или позвоните, – она достала из нагрудного кармана пиджака визитную карточку и протянула ее девушке, – вот, это ученики мне наклепали. Вроде мне по статусу визитки не положены, но все равно приятно.

– Почему же не положены? – удивилась Зорина. – По моему мнению, врачи и учителя – самые нужные люди в государстве.

Софья Борисовна рассмеялась:

– Помните, что ответила на такое замечание героиня фильма «Ирония судьбы»? «Судя по зарплате, нет!»

– Это весьма печально, – Катя кивнула ей на прощание и пошла к выходу.




Глава 6


Поистине, изобретатель мобильных телефонов был гениальным ученым, облегчив своим согражданам задачу поиска нужного человека до минимума. На смену исписанным дневникам, часто не попадающим в руки родителей, пришли незаменимые мобилки. Теперь учитель мог связаться либо с папой, либо с мамой учащегося, а при желании и необходимости – и с ним самим: ведь каждый ученик с гордостью всем демонстрировал свой сотовый и, кстати говоря, с готовностью сообщал его номер учителю. Именно так отыскала Зорина бывшую подругу Ани Соболевой, Марину Трофимову. Девушка с готовностью сообщила журналистке свое местонахождение: она на даче, с родителями, готовится к первому экзамену.

– Где же находится ваша дача? – Журналистка умоляла высшие силы, чтобы ей не пришлось ехать в другую область. И ее мольбы были услышаны.

– Километрах в десяти от Объездной, – сообщил звонкий голос и подробно объяснил, как побыстрее найти нужный участок. – Я жду вас на автобусной остановке.

Зорина сорвалась с места и уже через полчаса беседовала с маленькой рыжеволосой девушкой, выглядевшей года на три моложе своих семнадцати лет.

– Значит, вас интересует Аня, – Марина жестом пригласила Катю сесть на скамейку под вишневым деревом. – Я готова вам помочь, однако мы с нею давно не общались.

– Насколько давно?

Трофимова пожала плечами:

– С месяц, наверное. Ограничивались словами «здравствуй» и «до свидания». А ведь когда-то мы были неразлейвода.

– Что же произошло? – спросила журналистка.

– Она очень изменилась, – девушка отогнала рукой назойливую пчелу. – И это понятно. Во всем виноваты ее родители. Они постоянно ломали ее.

– В каком смысле?

– Когда перед тобой ставят слишком много запретов, поневоле хочется их нарушить, – Трофимова усмехнулась. – Именно так обстояло дело с Аней. Ее папаша дошел до того, что принялся выбирать ей подруг! В нашем лицее учатся дети из весьма благополучных семей, однако ни одна выбранная Соболевой приятельница не пришлась ему по сердцу.

– Даже ты? – изумилась Катя. Она знала: мама Марины – кандидат наук, папа – военный.

– И я тоже, – девушка пожала плечами. – У каждого – свои тараканы. Когда Аня сообщила мне причину неприязненного отношения ко мне ее отца, я просто рассмеялась.

– И что же это за причина?

– После уроков мы иногда забегали с ней в кафе, расположенное неподалеку от лицея, – пояснила Марина. – Заказывали большие порции мороженого, кстати, оно там обалденно вкусное, пирожные с заварным кремом, кофе или чай. Наслаждаясь едой, мы разговаривали. Обо всем, понимаете? Нам было безумно интересно друг с другом. Когда об этом узнал Анин папа, он запретил ей со мною общаться: дескать, доходы моих родителей не позволяют мне регулярно посещать подобные заведения, наверняка его дочурка платит за меня, а он не намерен никого содержать.

Зорина широко распахнула глаза:

– Так и сказал?!

– Аня смеялась, рассказывая об этом, и умоляла меня не принимать все это близко к сердцу. – Трофимова вздохнула. – Однако на домашний телефон я ей больше не звонила: мало ли что может подумать такой папаша!

– И, тем не менее, общение вы не прервали?

Бывшая подруга Соболевой кивнула:

– Это оказалось лишь прелюдией, которую, уверяю, ни я, ни Аня не восприняли всерьез. Мы продолжали дружить и посещать кафе, назначали друг другу встречи по мобильному. Но однажды я сама... ну, отшатнулась от нее.

– Почему?

Девушка молчала.

– Это конфиденциальный разговор, – Катя положила руку ей на плечо. – О нем никто не узнает. Должны же мы вернуть беглянку в лоно семьи, пока она не наделала глупостей!

– Аня способна на это, – тихо проговорила Марина. – Так вот. Я стала избегать ее после того, как она предложила мне попробовать наркотики! «Настоящий человек должен пройти через все в этой жизни», – аргументировала моя подруга свое предложение. Я, разумеется, отказалась.

Катя наклонилась к ней:

– А Аня... попробовала их?

– Не знаю. – На гладком лбу девушки выступили капельки пота. – Возможно... Но этим она не ограничилась. Затем последовали и другие предложения, например, нарядиться проститутками и... постоять на Объездной. «Просто постоять?» – иронически спросила я тогда. «Естественно, нет, – отмахнулась она. – Дадут хорошие бабки – можно и поработать». Я посмотрела на нее, как на ненормальную: «Ты серьезно?!» Аня расхохоталась: «Более чем! Меня так и подмывает принести папаше заработанные таким путем деньги и бросить их ему в лицо. Надоели мне его постоянные попреки из-за куска хлеба!»

– И ваша подруга... сделала это? – поинтересовалась Зорина.

Марина нахмурилась:

– Не думаю. На следующий день ее фантазия забила в новом ключе, – девушка сорвала с росшего рядом куста клейкий листочек. – Одно время по телевизору шел пустой бразильский сериал, который тогда еще смотрело почти все женское население страны. В нем был такой эпизод: чтобы отомстить богатому отцу, дочь начинает собирать милостыню на улицах города, приговаривая: «Подайте дочери миллионера-скряги!» Естественно, перед этим героиня предупредила средства массовой информации о своем намерении, и ее папаша был в шоке. Аня сказала мне, что хочет сделать так же. Не знаю, что ее тогда остановило, – девушка со злостью смяла листок. – Естественно, после подобных выходок с ее стороны я решила: нужно держаться от нее подальше. Впрочем, подруга не слишком-то и переживала по этому поводу. Она стала выискивать таких знакомых, которые могли бы шокировать ее родителей.

– Например, Славика? – подсказала журналистка.

Трофимова пожала плечами:

– Может быть.

– Вы ни разу его не видели?

– Видела, – Марина достала из сумочки бутылку с водой. – Жарко сегодня. Хотите?

– Нет, спасибо.

– А я хочу. – Она сделала глоток. – Однажды Аня мне его продемонстрировала.

– И какое он у вас оставил впечатление?

Марина наморщила лоб:

– О его человеческих качествах я не могу сказать ничего. А так... Он не в моем вкусе.

– Не знаете, где он живет?

– Понятия не имею, – собеседница Кати хотела еще что-то добавить, но тут зазвонил ее мобильный. Быстро достав его из кармана, девушка буркнула в трубку: – Ну что еще, мама?

Звонкий женский голос что-то ответил.

– Скоро буду, я недалеко, – сообщила дочь и отключилась. – Ну, мне пора, – она встала со скамейки, протянув журналистке руку: – Впрочем, найти его я вам помогу. Лучший друг Аниного знакомого торгует дисками на Московском рынке. Этого товарища я даже не видела, однако Славик в ответ на мои слова о том, что я каждый день беру в прокате DVD, однажды в порыве великодушия подробно объяснил мне, где находится палатка его друга, Семена. Она первая от входа, с правой стороны.

Зорина тоже встала, поблагодарив девушку.

– Приятно было познакомиться, – сказала Марина на прощание, – если что – звоните.

Помахав ей рукой, журналистка направилась к машине и включила зажигание, через минуту взяв направление к Московскому рынку. Всю дорогу она думала, сопоставляя факты, которые ей удалось узнать. Первоначальное свое намерение – вопреки желанию матери, сразу же сообщить в милицию об исчезновении девушки – она отмела в сторону. Портрет пропавшей, нарисованный ее некогда лучшей подругой, не вызывал у Кати симпатий. Да, такая девица вполне могла сбежать из дома на неопределенное время, хотя бы для причинения боли родителям. Ее дружок, Славик, наверняка прохиндей и охотник за обеспеченными дамами. Тут Вероника Петровна права: на что живет парень, вернувшийся из армии восемь месяцев тому назад и не только не имеющий спонсоров, а сам вынужденный помогать одинокой матери? Катя сжала губы. Выходит, как ни крути, а Аня Соболева – в опасности! Кто поручится, что этому альфонсу не взбредет в голову выкинуть какой-нибудь трюк с целью добычи больших денег, скажем, похищение с требованием выкупа? Причем взбалмошная девчонка может и не подозревать, что приятель уже поставил на карту ее жизнь. Резко выкрутив руль в сторону, уклоняясь от какого-то «шутника», желавшего обратить на себя внимание управлявшей автомобилем хорошенькой девушки, журналистка заскрипела зубами. Ситуация Кате очень не нравилась! Она могла выйти из-под контроля в любую минуту.




Глава 7


Московский рынок никогда не поражал глаз покупателя своей бескрайностью и изобилием товаров. Специально построенный для жителей Московского района, уже много лет испытывающих проблемы с общественным транспортом, он стал торговой точкой местного пользования. Его постоянные посетители, живущие в соседних домах, давно махнули рукой на то, что всего лишь в четырех километрах от места их обитания раскинулся знаменитый торговый комплекс «Спартак», где можно было купить все что угодно, причем в пять раз дешевле, чем на Московском. Впрочем, их аргументы казались вполне логичными. До «Спартака» еще надо было доехать, а потом и вернуться обратно. В битком набитых автобусах и троллейбусах, редко радовавших граждан своими посещениями, осуществить сей подвиг становилось крайне сложным делом. Поставив машину на платную автостоянку (бесцветная дама неопределенного возраста содрала с Кати вдвое больше, чем на стоянках в центре города), девушка зашагала ко входу.

Искомую палатку она нашла без труда. Высокий белесый парень в черной футболке и потертых джинсах что-то подробно объяснял внимательно слушавшему его подростку.

– Берешь? – наконец, спросил он мальчика. – Учти, не пожалеешь. Постоянным клиентам – скидка.

Его последняя реплика решила дело. Порывшись в кармане шорт, подросток выудил деньги и взял диск.

– Чао, – сказал ему на прощание продавец, небрежно запихнув купюры в борсетку.

– Вы – Семен?

Торговец дисками уставился на посетительницу.

– Ну, допустим. А вы кто будете?

Какое-то шестое чувство подсказало ему: эта симпатичная девушка – не покупатель. Катя догадалась об этом и выпалила:

– Давно видели Славика?

Ее расчет оказался верным. Ошарашенный неожиданным вопросом юноша брякнул:

– Вчера. – И сразу осекшись, переспросил: – Какого Славика?

– Вашего приятеля.

Наглые желто-зеленые глаза уставились на девушку:

– Почему вы решили, что у меня есть приятель по имени Славик?

– Потому что он посоветовал мне купить у вас диски. Он вам обо мне ничего не говорил?

Выражение лица Семена немного смягчилось.

– Нет. Но это и необязательно. Выбирайте. Может, вам помочь?

Катя наморщила лоб, мучительно вспоминая, сколько денег у нее в кошельке.

– На ваш вкус. Что-нибудь сентиментальное. В двух экземплярах – для меня и для моей подруги, Ани Соболевой. Приятель вам не говорил? Сейчас она живет у него.

– Давно пора, – продавец бросил на прилавок пару дисков. – Вот более или менее стоящие вещи. Вы же наверняка эротику не смотрите?

– Точно, – улыбнулась журналистка, доставая кошелек. Открыв его, она хлопнула себя по лбу: – Вот незадача! Прямо не знаю, что теперь делать...

Парень состроил сочувственную гримасу:

– Проблемы?

– Пожалуй, я возьму только один, – Катя растерянно посмотрела на него. – Дело в том, что я не знаю адреса вашего друга.

– Это поправимо. – Семен уже настроился на получение определенной суммы денег и не хотел терять выручку. – До его дома отсюда рукой подать. Вон, видите ту многоэтажку?

Грязный указательный палец взмыл по направлению к большому дому.

– Да.

– Он проживает на шестом этаже, двадцатая квартира.

– Вы меня очень выручили, – отсчитав деньги, Зорина не пошла к машине, решив добраться до нужного ей дома пешком. – Пока!

– Приходите еще, – кивнул Семен.




Глава 8


До девятиэтажной коробки девушка добралась удивительно быстро. Взлетев на грязном лифте на шестой этаж, она позвонила в двадцатую квартиру.

– Кто там? – спросил грубый мужской голос.

– Проверка показаний счетчика.

– До чего вы нам надоели! – дверь внезапно распахнулась, едва не задев ее лица. Перед Катей предстал красивый мускулистый гигант с длинными черными волосами, собранными в конский хвост. – Заходите. Делайте свое дело и катитесь отсюда.

– Нехорошо грубить старшим, Слава!

Его передернуло:

– Ваша организация борется за лучший сервис? Вы даже наши имена выучили?

– Электричество меня не интересует.

Парень хихикнул:

– Тем лучше! Тогда убирайтесь побыстрее.

– Не раньше, чем поговорю с вами.

Славик побледнел:

– Вы из милиции?

– Почти.

– Гоните ксиву!

Этот прохвост знал толк в общении с правоохранительными органами. Зорина махнула рукой:

– Ладно. Я не из милиции, однако вам лучше поговорить со мной. В противном случае сюда придут настоящие оперативники.

– В чем меня обвиняют? – молодой человек взял себя в руки. – И представьтесь, наконец.

– Корреспондент газеты «Вести Приреченска», – девушка сунула ему под нос журналистское удостоверение. – Мне нужна Аня Соболева.

Его первоначальный испуг прошел окончательно:

– Мне тоже.

– Разве она не у вас?

Славик начал паясничать:

– Мы порядочные люди и не хотим вступать в так называемый гражданский брак. Это аморально.

– Я одобряю ваши принципы, – Зорина оглядела обшарпанную прихожую. – Теперь я хочу поговорить с нею. Она такого же мнения?

– Об этом надо спросить у нее.

– Сначала мне бы хотелось узнать, где она, – парировала девушка.

Хозяин квартиры с вызовом посмотрел на журналистку:

– Я тут ни при чем!

– Как знаете, – Катя повернулась к нему спиной, взявшись за дверную ручку. – Человек отсутствует дома уже более трех дней. Родители не хотят обращаться в милицию, чтобы уладить дело по-тихому. Вы, выходит, другого мнения?

– Подождите, – парень дотронулся до ее плеча. – Что вы говорите? Аня действительно пропала три дня назад?

Его лицо выражало неподдельное изумление. Поистине, либо он был хорошим актером, либо... Зорина решила и дальше гнуть свою линию:

– У вас хорошо получается! Такое абсолютное неведение...

– Перестаньте, – юноша пригладил волосы. – Значит, ее предки думают, что она у меня?

Журналистка кивнула:

– Меня прислали для урегулирования ситуации.

Он побелел:

– Но я, правда... Да, первоначально мы планировали, что после подачи документов на искусствоведческий факультет Аня переедет ко мне: она очень боится отца. Я должен был ждать ее возле университета. Однако в назначенное время она не пришла. Разумеется, я позвонил ей на мобилку. Анька почему-то отключила телефон. Я решил: вероятно, ее папаша опередил меня. Моя подруга не отвечает на звонки, только когда рядом находится кто-нибудь из ее предков. У меня родилась такая версия: ее посадили под домашний арест, отобрав мобильник. Иначе с чего ей отключать его на такое долгое время?

Катя пристально посмотрела ему в глаза.

– Вы уверены, что так все и было?

Он неожиданно улыбнулся:

– У меня есть алиби! По правде говоря, я и не организовывал его. Ожидая Аню в парке возле университета, я встретил армейского друга, подавшего в этот день документы. Мы очень обрадовались, сели на скамейку и проговорили три часа кряду, даже не заметив, как пролетело время. А следующий день я вообще могу расписать вам по минутам. Если вас не устраивает такое объяснение, идите в милицию, – он провел рукой по лбу. – Думаю, теперь без нее не обойтись.

Зорина похолодела, осознав всю правоту его слов.

Проводив непрошеную гостью в прихожую и тщательно закрыв за нею дверь, юноша подошел к окну и, отодвинув занавеску, проследил за направлявшейся к стоянке машин Катей, размышляя, заметила ли она его состояние. Вроде бы держался он хорошо, однако черт его знает... Может, у этой бабы нюх, как у заправской ищейки! А если она что-то заподозрила и вскоре появится тут снова? Парень тяжело вздохнул, убрав со лба повлажневшие волосы. Нужно найти какой-то выход из этого сложного положения.




Глава 9


– Значит, говоришь, пропала три дня назад? – Павел Киселев сделал пометку в блокноте, подмигнув сидевшему рядом Константину. – От твоей женушки нет покоя! Назвалась детективом – полезай в расследование, но не впутывай доблестную милицию. У нас и без тебя хватает дел.

Девушка улыбнулась:

– Мне бы ваши возможности, Павлик! Тогда бы мы встречались с тобою только в гостях.

– Кстати, Анастасия тебя ждет не дождется, – оперативник отложил ручку. – Может, спланируем что-нибудь на выходные? Тебя, Лариска, мы тоже позовем.

Стоявшая у стены Кулакова усмехнулась:

– С нашей работой только планировать...

– Это точно, – Павел с тоской посмотрел в окно. – Где там Петя? Пусть скачет к Соболевым. Возможно, они рассказали тебе не все. Девочка, как видно, была еще та... Как ты думаешь, могла она кинуть всех, и Славика в том числе, сбежав к кому-то еще, о ком она ни слова не говорила родителям и подруге? А Славик просто играл роль подсадки, как выражаются в цирке. Наша милая Анечка рассчитала: в первую очередь сядут на хвост именно ему – и флаг им в руки. Как тебе такая версия?

Зорина пожала плечами:

– Имеет право на существование. Но все-таки Славиком надо заняться, – она взяла протянутый ей Костей стакан с чаем. – Парень уже восемь месяцев живет неизвестно на что, и неплохо живет. На вешалке в прихожей висят две мужские кожаные куртки, причем почти новые. Я знаю, сколько они стоят: в прошлом году мы купили Костику точно такую же. Его мама – посудомойка в столовой – стоимость такой куртки зарабатывает за два месяца.

– Может, молодой человек шабашничает? – высказал предположение Скворцов. – Посмотри, сколько в газете объявлений о работе. Правда, специальности все больше рабочие: грузчики, строители, прорабы, кладовщики. Но оклады, я вам скажу, впечатляют...

– Больше верь тому, что печатают, – отозвался Киселев. – У Насти старшая сестренка – учитель математики. С недавнего времени она начала разные подработки искать. Муж у нее в конструкторском бюро трудится, дочь школу заканчивает. Деньги, сами понимаете, нужны: на бюджетные средства особо не разгонишься. Да тут еще и рождаемость понизилась, все это на нагрузке учителей отразилось. Короче, стала Мария газетные объявления просматривать, на все согласная. Даже на место уборщицы, лишь бы хорошо платили. Думаете, нашла она работу?

Лариса пожала плечами:

– Наверное, нет, раз ты нас об этом спрашиваешь.

Паша кивнул:

– Именно! Если работа более или менее приемлемая – оклад мизерный, если оклад подходящий – с тебя семь шкур спустят, чтобы ты эти денежки потом и кровью отработал. Я к чему это говорю... Похоже ли это, Катя, на нашего Славика?

Зорина наморщила лоб:

– Честно скажу – нет. Руки у него холеные, ногти ухоженные... Голову даю на отсечение – этот парень не шабашничает.

– А родственники? – вмешалась Кулакова.

– Ребята, вы мне ответьте: берете это дело в разработку или нет? – журналистка поставила стакан с чаем на стол. – Тогда мы потихоньку и родственников его изучим.

Киселев почесал затылок.

– Нам нужно заявление родителей о пропаже их дочери, – заметил он. – Я тут подумал... Представь: ты суетишься, мы открываем дело, а они начинают ставить нам палки в колеса, и все потому, что допускают такую мысль: их несравненный ребенок мог куда-нибудь умотать без предупреждения, о чем им, конечно же, не хотелось бы информировать милицию. Как тебе такой вариант?

Девушка вздохнула:

– Все может быть.

– Пусть они придут сюда, напишут заявление, а потом мы сделаем все от нас зависящее, – решительно бросил оперативник. – Хорошо, что я туда Петьку не погнал... Наверняка все оказалось бы напрасно – дверь бы перед его носом захлопнули, да и тебе еще выговорили бы. Нет, пусть дозреют.

Катя отвернулась к окну:

– Ты прав, Паша.

Лариса сочувственно посмотрела на нее:

– Ты сама-то уверена, что девочка в беде?

– Не знаю.

Константин подошел к жене и обнял ее:

– Мой тебе совет, Катюха. Попробуй еще раз поговорить с ее родителями. Либо они называют тебе еще парочку адресов, где может прохлаждаться их непредсказуемый ребенок, либо пусть приходят сюда, и мы начинаем профессиональный поиск. Согласна?

Зорина улыбнулась:

– Слушаю и повинуюсь.

– Вот это дельный совет, – рассмеялся Киселев. – И на твоем месте, Катюха, я бы не торопился. Возможно, твоя протеже уже крепко спит в своей кроватке.

– Сомневаюсь, – журналистка раскрыла сумочку и достала мобильный. – Ни одного звонка или сообщения мне не приходило, а Соболевы обязательно проинформировали бы меня в случае возвращения дочери. Это во-первых, Паша. Во-вторых: при всей своей взбалмошности, Аня Соболева – не бомжиха и не ненормальная. У нее есть близкие люди. Мне кажется, при всем своем сволочном отношении к родителям она подала бы им весточку, что жива и здорова, хотя бы через сестру или через того же Славика, если он не врал. Ребята, вы зря так отнеслись к моей просьбе! Эта девочка могла влипнуть в нехорошую историю, и, возможно, у нас с вами остались считаные минуты, чтобы ее спасти.

Павел подошел к ней и положил руку на плечо:

– Начальник не даст добро без заявления предков.

– Ты прав, – неожиданно согласилась журналистка, понимая: на основании ее подозрений Алексей Степанович Кравченко, даже при всем уважении к жене своего подчиненного, никогда не выделит штат своих сотрудников для поиска девушки. Значит, надо было наведаться к Соболевым и постараться убедить их сходить в милицию. – Я поехала, ребята.

– Куда? – поинтересовался Костя.

Она бросила на него торопливый взгляд:

– У меня нехорошее предчувствие. Что-то подсказывает мне: с девочкой случилась беда! Постараюсь потормошить ее предков, хотя и не уверена, что это у меня получится.

Киселев дотронулся до ее руки:

– Давай, Катя. В случае чего, звони. Коллег своего мужа ты знаешь. Мы всегда придем на помощь. Как Чип и Дейл.




Глава 10


Зорина беспокоилась не напрасно. Глаза Вероники Петровны, открывшей ей дверь, красные от бессонницы и пролитых слез, сказали ей о многом.

– Анечка не вернулась?

Мать покачала головой.

– Вы побывали у этого прохвоста? – спросила Соболева.

– Он утверждает, что не видел ее со дня подачи ею документов в вуз.

Соболева усмехнулась:

– И вы поверили? Надо было зайти к нему в квартиру. Она наверняка там!

Катя пожала плечами:

– Я заходила. Вашей дочери там нет.

Женщина ударила кулаком по тумбочке, стоящей в прихожей:

– Значит, негодяй где-то прячет ее! Вы должны его прижать!

Журналистка, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную и тяжело опустилась на диван:

– Так помогите мне. Без вашего заявления в милицию никто не окажется способным выудить у Славика нужные сведения.

Вероника Петровна побелела:

– Вы хотите, чтобы мы обратились в милицию?!

– Да.

Дама повернулась к Зориной спиной:

– В таком случае я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Покиньте, пожалуйста, мой дом!

– Как прикажете, – Катя направилась к двери.

– Стойте! – несчастная мать протянула к ней руку, вдруг разразившись рыданиями и бессильно опустившись на пол.

Журналистка подбежала к ней.

– Я понимаю вас, – девушка приподняла хозяйку и повела ее в комнату. – Вы боитесь, что милиция раскроет причастность вашей дочери к каким-нибудь правонарушениям. Даже если это так, послушайте меня... Для вас ведь важно найти своего ребенка, который в данный момент может оказаться в беде!

Вероника Петровна вытирала катившиеся градом слезы рукавом халата:

– Она всегда умела постоять за себя!

– Вы не правы, – Зорина обняла ее за плечи. – В трудное положение попадают не только девочки-паиньки.

Женщина всхлипнула:

– Я понимаю... Но поймите и вы меня! Это наш единственный шанс наладить отношения с Аней. Если она узнает, что мы обращались в милицию...

– А если сейчас она молит бога, чтобы вы сделали это?

Соболева покачала головой:

– Все равно... Я не могу.

– Ваша дочь отсутствует уже четыре дня, – резко сказала Катя. – После подачи документов ее никто не видел, даже ее парень, дожидавшийся ее у входа. У меня нет оснований ему не верить.

Женщина достала платок, шумно высморкалась и упрямо повторила:

– Она у него!

– Это ваше мнение. Для чего ему прятать ее?

Вероника Петровна наморщила лоб:

– Не знаю. Наверное, по ее просьбе. Поэтому я и прошу: заставьте этого Славика вернуть мою дочь или... – несчастная помедлила секунду, – уходите.

Катя уже и сама хотела уйти, послав все это ко всем чертям, однако перед самой дверью она резко обернулась.

– Я, конечно, еще раз проработаю вашу версию, – жестко заявила она Соболевой. – Не ради вас, ради вашей дочери. И все равно, на прощание я предупреждаю вас: может случиться непоправимое! Мой номер у вас есть, телефон милиции – тоже.

Соболева ничего не ответила.




Глава 11


Преподаватель Приреченского университета, замдекана факультета журналистики, кандидат историко-филологических наук, доцент Владислав Анатольевич Шумелов сидел в аудитории, не сводя глаз со студентки, второй раз пытавшейся сдать ему зачет. Худенькая высокая блондинка стандартной модельной внешности (девяносто – шестьдесят – девяносто) корпела над листками, нажимая на гелиевую ручку так, что та жалобно скрипела. От ее гладкого лба, покрытого капельками пота, казавшимися доценту жемчужинами, мужчина перевел взгляд на ее стройные ноги, почти не прикрытые мини-юбкой, и в волнении облизнул губы.

– Елена, пора! – проговорил он неожиданно звонким голосом.

– Я сейчас!

Дрожащими руками девушка сгребла в охапку исписанные листы и прошла к его столу.

– Садись. Какой у тебя вопрос?

– Характеристика перестроечного периода, – произнесла она.

– Я слушаю.

Лена зашуршала бумажками, пытаясь отыскать начало ответа.

– А без этого никак?

Он знал: своим ехидным тоном ему ничего не стоит довести ее до состояния полной прострации, когда бедняжка будет не в силах вымолвить и собственное имя.

– Подождите секундочку...

– Разве только секундочку... – он игриво посмотрел на часы. – Время истекло. Начинай!

Студентке удалось отыскать начало, однако она не могла выдавить из себя ни звука. Мужчина усмехнулся:

– Что такое? Опять не готова?

Из ее огромных глаз покатились слезы:

– Я готовилась. Просто не знаю, что со мной! Если бы не... – Красотка запнулась, испуганно взглянув на преподавателя.

– Если бы не я... – закончил он за нее. – Какие у тебя оценки по другим дисциплинам?

– Отличные.

Он накрыл рукой ее ладошку:

– Как же ты отвечаешь другим преподавателям?

Слезы ее полились еще обильнее.

– Я не знаю...

Зато он знал, причем прекрасно. Наморщив брови, Шумелов строго сказал:

– Иди, учи. Придешь еще раз, последний. Не сдашь – тебя не допустят к экзаменам и лишат стипендии.

Всхлипывая, Елена стала запихивать листки в маленькую сумочку.

– До свидания.

– До свидания...

Закрывая дверь, девушка сверкнула на него исподлобья жгучими черными глазами. Он подождал ее ухода и расхохотался:

– Во дает!

В его смехе прозвучали неприятные нотки. Сучка! Мужчина достал из нагрудного кармана жилета маленькое зеркальце. Да, что и говорить, он уже далеко не так хорош, как был в молодости. Бурная жизнь, оргии, разврат и пьянство наложили на некогда красивое лицо свой отпечаток, превратив его в злобную сизо-красную маску. Мешки под глазами сделали их невыразительными щелками. Длинные, до плеч, слипшиеся волосы висели сальными лохмотьями. Владислав Анатольевич поправил растрепавшийся чуб.

– И кто только придумал эти зеркала! – Он в ярости хотел было грохнуть его об пол, но потом вспомнил: это плохая примета. Да и с чего, в конце концов, ему бушевать? Ну не все воспринимают его должным образом – пусть тогда расплачиваются своими нервами. Взяв со стола борсетку, Шумелов вытащил из нее ключи от машины и вышел из аудитории.

– Уже домой? – спросил его пробегавший мимо коллега, Семен Иосифович Сребренский.

– Да.

– Видел твою машинку. Просто шик! И как тебе удалось заработать на такую красавицу?

– Надо знать рыбные места.

– Получил гонорар за книги? Завидую! Впрочем, ты эту тачку заслужил.

Владислав Анатольевич слушал его слова, как сладкую музыку. При взгляде на черный «Лексус» его сердце переполнялось гордостью. Интересно, как он смотрится за рулем? Впрочем, за рулем такого красавца-джипа любой будет выглядеть принцем. Эти мысли не покинули его и тогда, когда он, отключив сигнализацию, сел на водительское сиденье, аккуратно закрыв дверь и опустив стекло. Сунув ключ в замок зажигания, он потянул носом. Знакомый запах духов.

– И вы домой, Елена?

Героиня неудачного зачета уныло шагала к автобусной остановке. Услышав его голос, она вздрогнула и застыла на месте.

– Почему вы меня так боитесь? – он надел солнцезащитные очки, скрывавшие мешки под глазами. – Разве я такой страшный?

Студентка стояла в нерешительности, явно не зная, что нужно ответить.

– Вас подвезти?

Сейчас она согласится! Какая дура откажется прокатиться в таком автомобиле?

– Спасибо, не надо.

– Где вы живете?

Лена назвала улицу.

– Вы не пойдете пешком, – констатировал преподаватель. – Садитесь, мне по пути.

– Я доберусь сама. – Девушка вдруг круто развернулась и побежала прочь.

Он подавил в себе желание плюнуть ей вслед. Вот идиотка! Будет сдавать дисциплину до конца света. Некоторые ее подруги сразу поняли, как найти к нему подход, и теперь спокойно готовятся к экзаменам. Она же... Шумелов круто сорвался с места, взяв курс домой. По правде говоря, в свою однокомнатную квартиру, добрый десяток лет не знавшую ремонта и хорошей уборки, не особенно тянуло. Однако других предложений на сегодняшний день ему не поступило.

Поставив машину в гараж, преподаватель тяжело поднялся по лестнице и открыл дверь. Временами ему казалось: он отдал бы полжизни за то, чтобы кто-нибудь встречал его после работы, желательно, молодая и красивая женщина, вроде этой дуры Елены. Пройдя в прихожую, Владислав Анатольевич бросил борсетку на тумбочку и стал снимать ботинки. К обуви у него всегда было особое отношение. Эта голь в университете и не замечала, что он носит настоящие «Дольче и Габбана»! Разувшись, доцент надел узкие тапочки и направился в ванную. Моя руки, он еще раз пристально посмотрел на себя в зеркало. Ну почему так быстротечно время? Разве таким он был еще лет двадцать тому назад? Закрыв кран, Шумелов вошел в комнату и сел на диван, закрыв глаза. Сразу же нахлынули воспоминания. Он, как живых, увидел своих родителей. Папа, суровый полковник КГБ, и мама, донская казачка, довольно-таки видная женщина, даже в свои шестьдесят лет.

– Ты у меня талантище, сынок!

Владислав Анатольевич с детства писал стихи. Пока отец служил в таких крупных городах, как Москва и Ленинград, талант ребенка терялся среди его многочисленных сверстников, имевших родственников или знакомых вроде Евтушенко или Рождественского. «Крестными отцами» его произведений становились бывшие журналисты или писатели, в общем, неудачники, изо всех сил пытавшиеся помочь другим достичь тех высот, которые им не удалось покорить самим, чтобы искупаться в лучах пусть чужой, но славы. Руководитель литературной студии, где занимался Владик, Леонид Петрович Крестинский, чуть ли не молился на мальчика.

– Ты участвуешь во всех конкурсах!

Юный Шумелов не возражал – до тех пор пока ему не надоело глотать слезы обиды. Порою первые места доставались кому-то откровенно по знакомству. Мальчик тысячу раз давал себе слово бросить это неблагодарное занятие, однако разве может настоящий талант приказать себе не писать? Один раз в жизни ему повезло. Папу перевели в маленький крымский город – Севастополь. Влад учился в десятом классе и страшно не хотел уезжать из Москвы. В столице бывшего Союза оставались его друзья и второй после родителей человек, восхищавшийся его творчеством, – Леонид Петрович. Позже Шумелов понял, каким дураком он был. В провинциальном городишке он в одночасье сделался звездой, завоевывая на литературных конкурсах победу за победой. Его прославляли, на него молились. Написанную им поэму по произведению «Евгений Онегин» тотчас издали в «Морском сборнике». Вот почему, когда отец объявил сыну об их предстоящем переезде в Ленинград (тогда этот город на Неве назывался именно так), мальчик категорически отказался. Лучше быть первым в провинции, чем никем в мегаполисе. С папой у него всегда были хорошие отношения, отец сразу понял сына.

– Если дядя Коля не против приютить тебя на время.... Куда планируешь поступать?

– В Крымский университет, на филологический.

– Хорошо.

С дальним родственником матери, Николаем, проблему жилья они решили быстро.

– Я возьму отпуск, когда у тебя начнутся выпускные экзамены, – сказал отец.




Глава 12


До экзаменов оставалось три месяца. За это время талантливого мальчика успели узнать и в Симферополе. Филологический факультет ждал его. Родители приехали, как обещали, в начале лета. От них Шумелову была нужна только моральная поддержка: он поступил без проблем. Перед отъездом отец повел сына в ресторан «Москва», расположенный на первом этаже одноименной гостиницы, на берегу реки Салгир.

– Я хотел с тобой серьезно поговорить, – начал он.

– Давай, папа.

Полковник налил себе вина.

– Только не перебивай меня. Выслушай до конца и помни: отец тебе плохого не пожелает.

– Я слушаю.

Пожилой мужчина отпил еще глоток и, откашлявшись, начал:

– Ты, безусловно, талантливый молодой человек, Владик, и далеко пойдешь, если будешь внимать моим советам. – Он вздохнул. – У творческих людей обычно слабая психика. Это во-первых. Во-вторых, вы живете в своем, особом мире, непонятном для некоторых нетворческих личностей. Скажи, много ли мальчиков, твоих одноклассников, испытывали к тебе чувство самой настоящей, искренней дружбы?

Парень потупился. По неизвестным причинам, он прекрасно ладил с женским полом, чего нельзя было сказать о представителях его собственного.

– Очень мало.

– Вот видишь, – полковник достал папиросу и чиркнул спичкой. – Значит, я прав. Мужчины в большинстве своем не любят таких, как ты, ну да и черт с ними. Твой конек – женщины!

– Я не улавливаю... – вставил Влад.

Отец отмахнулся:

– Сейчас уловишь. Ты чертовски красив! Тебе кто-нибудь уже говорил об этом?

Молодой человек покраснел:

– Говорили...

– Они не лгали, – мужчина стряхнул пепел в стеклянную пепельницу. – Почему бы не использовать тех, кто захочет тебе помочь? Представительниц прекрасного пола, разумеется. Будешь умным – они сделают тебе карьеру. Усек? Выбирай подругу и жену с умом.

Они проговорили еще с час. Владу показалось, что он все понял. Проводив на следующий день родителей, юноша начал действовать, слегка, правда, побаиваясь конкуренции. Ему повезло: уже на первом сборе он увидел – кроме него, здесь не на кого и смотреть. Один мальчик еле передвигался после полиомиелита, второй, прыщавый и худенький, тоже не шел с ним ни в какое сравнение. Зато девочки казались ему прекрасными заморскими цветами, не все, конечно. Следуя методике своего папы, Шумелов начал подготавливать почву уже на первых занятиях. Парню позарез нужна была квартира с хозяйкой, которая согласилась бы предоставить ему жилье бесплатно. Жалко отдавать присылаемую отцом двадцатку за комнату, при том что хозяйка – старая бабка. Интересно, кто же тут местный и живет один? Это он выяснил через месяц. Оказывается, за одним столом с ним сидела настоящая дочь генерала, жившая в трехкомнатной квартире в полном одиночестве: ее родители служили в Чехословакии. Влад принялся усиленно строить ей глазки, стараясь как можно правдоподобнее сыграть роль влюбленного, и это ему удалось.

– Придешь ко мне на чай?

Это было первое приглашение Эльвиры, и молодой человек в душе уже праздновал победу.

– А мы будем одни?

– Сначала нет...

Сначала... Итак, она почти готова. Господи, ну почему ты не сделал ее такой же привлекательной, как продавщицу стоявшего возле его дома ларька Ирочку?

Эльвира отдалась ему через неделю после знакомства. А еще через десять дней он переехал в огромную генеральскую квартиру, оставляя себе все присылаемые папой деньги. Девушка оказалась более чем обеспеченной и сама содержала своего любовника.

– Ты ведь женишься на мне? – как-то спросила она.

Об этом он не думал. На данный момент его единственной заботой являлось сохранение в тайне от любовницы своего романа с продавщицей Ирой. Однако надо было что-то сказать...

– Конечно.

– Значит, я могу написать родителям?

– Не спеши.

– Почему?

Он вздохнул:

– Разве они обрадуются тому, что ты выходишь за нищего студента?

Эльвира удивленно приподняла брови:

– А что тут такого? Родители хотят мне счастья.

Влад обнял ее:

– Давай подождем еще немного.

Девушка хотела было возразить, но передумала: она так боялась потерять его!

– Ну хорошо. Только не больше года.

– Согласен.

Под предлогом похода в магазин за сигаретами Шумелов вышел из душной квартиры и направился в парк, чтобы в одиночестве подумать над сложившейся ситуацией. Усевшись на скамейку, бросая камешки в быстро бегущие мимо него речные волны, Влад размышлял. Итак, допустим, он женится на Эльвире. Что бы сказал его отец? Этот брак – с умом? А почему бы и нет? Генеральская дочь – хорошая партия! Впрочем, черт его знает... Он хлопнул себя по лбу. Можно позвонить отцу... или лучше не звонить? Не трезвонить же старику по каждому мелкому вопросу. Хорошо, разложим все по полочкам. Он – генеральский зять. Поможет ли отец Эльвиры воплощению его планов в жизнь? А какие у него планы? Писать и еще раз писать. Либо стать известным поэтом, либо журналистом. А куда старик-тесть денется? Конечно, он поможет! Влад поднялся со скамейки и зашагал к дому Эльвиры, по дороге купив пачку сигарет.

– Пожалуй, ты права, – заявил он с порога подруге. – Звони отцу.

Девушка не стала медлить. Товарищ генерал выслушал ее восторженные речи и попросил к телефону будущего зятя.

– Ты действительно любишь мою дочь?

– Разумеется.

– Твои планы на будущее?

Он четко, по-военному, изложил их. Генерал задумался:

– Поедешь в академию, в Москву или в Ленинград. Дипломатическую, естественно. Писать будешь для своего удовольствия. Это не профессия.

– Слушаюсь.

Повесив трубку, Влад сжал зубы. «Нет уж, дорогой начальник, здесь командую я!» – подумал он, вспомнив слова своего отца. Черт его знает, каким окажется будущий тесть! Отец предупреждал: у поэтов слабая психика. А если отец Эльвиры – просто зверь, который будет заставлять своего зятька пахать? Промучившись всю ночь этими мыслями, Влад на следующий день придрался к какому-то пустяку и съехал с квартиры, порвав с Эльвирой. Вожделенную двадцатку хитрец при этом не потерял: продавщица Ирочка приютила его в комнате, которую она снимала за свои деньги... Вспомнив эту юркую белокурую девушку, Шумелов улыбнулся. Хороша была, чертовка! Впрочем, сколько потом промелькнуло таких девиц в его жизни! У молоденькой продавщицы он перезимовал, а затем плавно переместился к студентке второго курса, Инне, от нее в свое время перекочевав к почтальонше Танечке, а потом... Да разве можно упомнить всех?

Он регулярно звонил родителям, расписывая им свою прекрасную жизнь, но папа уловил в его словах какую-то неоткровенную нотку и как-то раз нагрянул без предупреждения прямо к его куратору. Этой женщине, измученной собственными проблемами, надоели выходки любвеобильного студента и жалобы ее подопечных, и она выложила полковнику все, что думала о Владе. Шумелов-старший побелел.

– Я решу эту проблему, – пообещал он, направляясь к декану.

Вернувшись в гостиницу, полковник на ходу бросил сыну:

– Собирай вещи. Мы уезжаем.

– Как?

– Только военное училище сделает из тебя человека!

Владик выпучил глаза:

– Папа, ты, наверное, шутишь?!

– Собирай вещи, – уже приказным тоном ответил отец.

– Но я не хочу в училище!

– Сейчас об этом тебя никто не спрашивает.

Парень открыл было рот, но под решительным взглядом отца осекся:

– Как скажешь. А в какое училище, можно узнать?

– В Севастопольское, имени Нахимова. Я уже договорился.

Шумелов-младший побелел:

– Ты с ума сошел! Я терпеть не могу корабли и море!

– За пять лет полюбишь.

В тот же день они приехали к дяде Коле.

– Этот курсант будет иногда наведываться к тебе, – констатировал полковник. – Пусть держит здесь свои гражданские вещи. А ты изредка захаживай к командиру его роты. При первом же плохом отзыве телеграфируй мне.

Николай согласно кивнул.

«Так и стал Владислав офицером», – печально подумал о самом себе молодой парень. Впрочем, горевал он недолго. Увидев себя в зеркале – в новой курсантской форме с золотыми погонами и одной лычкой на правом рукаве, юное дарование в порыве гордости тряхнуло головой.

– Я чувствую, и тут не будет проблем с прекрасным полом, – сказал он своему отражению – и не ошибся. С женщинами у него действительно не было проблем. А вот с однокурсниками отношения не сложились. Его невзлюбили.

«Завидуют», – так он объяснил себе это.

Одиночество его нисколько не тяготило, тем более что парочка желающих иметь с ним дело все же нашлась. Правда, первый, Юрик, в училище долго не задержался. Получив в наследство от отца-алкоголика плохие гены, он однажды напился до чертиков, ухитрившись каким-то образом пронести через КПП три бутылки водки, и сел в машину начальника училища, как на грех, оказавшуюся незапертой и с ключами зажигания в замке. Кое-что смелый юнец в вождении понимал: папаша научил его водить старый «Москвич». Очутившись на водительском сиденье, он смело нажал на газ и принялся раскатывать по плацу, не обращая внимания на крики выбежавшего дежурного. Когда желающих остановить курсанта стало значительно больше, он задумал удрать от них, как-то не сообразив, что на ограниченной, да еще и огороженной забором территории сделать это будет не просто трудно – невозможно. Дело кончилось тем, что он врезался в толстый платан, помяв капот.

– Чтобы духу его здесь не было! – отрезал на следующее утро начальник.

Протрезвевший Юрка плакал горючими слезами, его родители, шокированные поступком сына, бегали по городу в поисках блата, однако судьба парня решилась в тот роковой для него день.

– Из жалости к вам я могу не заносить его поступок в личное дело, – согласился начальник. – Пусть пишет заявление об отчислении и подает документы в другой вуз.

Юрка написал и, что удивительно, на протяжении всей своей дальнейшей жизни не пожалел об этом. Он окончил мореходку, стал ходить в плавание, а в настоящее время ездил на крутом джипе, занимаясь бизнесом. Вначале Шумелов страшно завидовал ему, а потом поборол свою зависть вполне логичными словами:

– Ну я-то не стал бы моряком.

Кое в чем доцент просто не понимал товарища своей молодости. Юрик тридцать пять лет прожил с одной и той же женщиной, причем Валентина вовсе не была красавицей и не имела влиятельных родственников. Тем не менее друг любил ее и по сей день. Сам же Владислав, меняя девушек как перчатки, в один прекрасный день с ужасом осознал: как бы ни была красива дама его сердца, он не мог встречаться с ней более трех месяцев. За это время любая пассия надоедала ему до тошноты. Его начинало тянуть к другим, хотелось попробовать с теми, другими, разнообразие в сексе.

– Ты должен жениться на пятом курсе, – советовали ему родители.

Шумелов пытался найти спутницу жизни, однако страсть к переменам в нем не ослабевала, и он по-прежнему разбивал женские сердца и оставлял на своем жизненном пути обломки несбывшихся девичьих надежд. Окончив училище, парень получил назначение на корабль. Сходив в дальний поход, он твердо сказал сам себе:

– Следующего не будет!

Вот когда Владислав всерьез задумался о женитьбе. Но на ком же ему остановить свой выбор? На Ирочке, Лерочке или Зиночке? Все они – прекрасные девушки, из хороших семей, но будут ли они терпеть его выкрутасы? Простят ли, когда узнают о его неизбежных изменах? Станут ли вместе с папашами продвигать его вперед и выше? Пожалуй, нет. Значит, ему надо взять курс на других девиц, попроще, которые будут боготворить его и считать себя обязанными ему, только вот где ему таких отыскать? К его большому удивлению, вскоре Владу посчастливилось. Продолжая писать, Влад печатался в городских газетах, считаясь довольно-таки популярной личностью в городе. Однажды его друг сказал ему:

– Пора тебе покорить самый солидный журнал – «Морской сборник».

Шумелов усмехнулся:

– Думаешь, мое там возьмут? Там только адмиралы, генералы и полковники печатаются.

– Точно, – согласился товарищ, – уже задрали всех своими мемуарами! Хочется чего-нибудь свеженького. Так, кстати, считаю не только я.

Влад кивнул:

– Пожалуй, я последую твоему совету.

На следующий день, в обеденное время, он отправился в редакцию «Морского сборника». Литсотрудник, молодой человек ненамного старше его, небрежно взял тетрадку с написанными от руки стихами и брезгливо поморщился:

– Вы рассчитываете здесь напечататься?

Шумелов послал ему обаятельную улыбку, сводившую с ума женщин:

– А почему бы нет?

– Вы видели наших авторов?

Молодое дарование хмыкнуло:

– В том-то и дело.

Журналист побагровел:

– Что вы хотите сказать?!

– Я уже все сказал.

Литсотрудник заскрежетал зубами:

– Заберите свою писанину!

– В чем дело, Толик? – в распахнутую дверь вошла высокая женщина с длинными черными волосами, с сигаретой в зубах.

– Тамара Александровна, этот тип хочет у нас печататься, – пояснил журналист. – Представляете?!

Она выпустила кольцо дыма, пристально поглядев на гостя, тут же пославшего и ей свою обаятельную улыбку.

– Ты забраковал его произведения?

– Я их не читал.

– Почему же?

Толик растерянно взглянул на даму:

– Но у нас уже есть подборка, на три номера вперед.

– А ты все-таки посмотри, или... – она протянула руку, унизанную кольцами. – Дай сюда. Я сама посмотрю. Нам нужны новые имена. Пойдемте со мной, – Тамара Александровна потянула Влада за рукав.

Они вошли в просторный кабинет.

– Садитесь, пожалуйста. Я заместитель главного редактора, Тамара Александровна Крошина.

– Шумелов Владислав, – он пожал ее ладошку.

– Прочитайте мне что-нибудь, – она кокетливо улыбнулась.

Он покраснел:

– На какую тему?

– Самые любимые.

Влад взял себя в руки:

– Хорошо. – И, открыв тетрадь, он начал читать.

Черные глаза женщины пристально смотрели на него, не выражая ни одобрения, ни осуждения. Когда молодой человек закончил, она попросила:

– Еще.

Теперь его голос звучал более уверенно.

– Эти вам понравились?

Женщина рассмеялась:

– У меня такое впечатление, что я разговариваю с живым классиком!

Он оторопел:

– Значит, у меня есть шанс?

– Ну разумеется. Оставьте свою тетрадку.

Лейтенант осторожно положил ее на стол.

– Сколько мне ждать?

– Мое искреннее желание – протолкнуть вас в ближайший номер, – заметила она. – Однако я ничего не обещаю. Как получится.

– Огромное спасибо!

Тамара Александровна с интересом посмотрела на молодого поэта:

– Не благодари пока. Получится – с тебя обед в ресторане. Я верю в лучшее.




Глава 13


Влад выбежал из редакции окрыленный, ни на секунду не сомневаясь: первый шаг в большую литературу сделан! Его прогноз оправдался. Крошина все же настояла на своем, и два длинных стихотворения Шумелова украсили первую страницу в рубрике «Новые лица». Представление автора заместитель главного редактора сделала сама. «Легкий слог», «новизна мысли» – с гордостью читал о себе лейтенант. В тот день он не успевал отойти от телефона: желающих поздравить восходящую звезду оказалось великое множество. Вечером молодой человек сходил на почту и отослал родителям два экземпляра журнала. Отец позвонил сразу, как только они с матерью получили посылку:

– Поздравляю, сынок!

– Спасибо, папа.

Полковник часто задышал в трубку:

– Я слышал, это солидное издание. Как тебе удалось добиться успеха?

Шумелов рассказал о своем первом визите в редакцию. Отец поинтересовался:

– А эта дама, Тамара Крошина, что из себя представляет?

– Высокая. Невзрачная, лет тридцати с лишним, – охарактеризовал ее сын.

– Замужем?

Лейтенант хмыкнул:

– Откуда я знаю?

Гэбист вздохнул:

– Мне кажется, что именно это ты должен был узнать в первую очередь. У нее большие связи в журналистской среде?

Влад задумался. Ему вспомнились разговоры с сослуживцами, также мечтавшими протолкнуть в печать свои произведения. Все они отзывались об этой женщине как о весьма влиятельной особе и прочили ей место главного редактора журнала.

– Кто-то говорил мне, вроде это был Виталий Коршунов, что Тамарка только ждет удобного случая, чтобы подсидеть главного. Многие думают, что с ее бульдожьей хваткой ей это вполне удастся... Думаю, связи у нее есть, судя по этим сведениям.

– Тогда почему бы тебе за ней не приударить?

Парень расхохотался:

– За ней?! Она же гораздо старше меня!

Папа не смутился:

– Ты хочешь добиться своего?

Шумелов-младший почесал в затылке:

– Что ж, возможно, ты и прав.

Повесив трубку, парень взглянул на часы. Половина седьмого. Может, она еще на работе? Влад достал из папки блокнот и через минуту уже набирал номер ее рабочего телефона.

– Тамара Александровна?

На его счастье, она еще не ушла.

– Да. А кто спрашивает?

– Новое светило... с вашей легкой руки.

Женщина сразу догадалась, о ком идет речь:

– С посвящением вас!

Он засмеялся:

– Посвящение состоится позже. Помните нашу договоренность о ресторане? Все остается в силе. От вас требуется назвать время и дату.

По возникшей в трубке паузе молодой человек догадался: Тамара смутилась.

– А вы когда бы хотели?

Парень придал голосу восторженность и нетерпение:

– Если бы можно было прямо сейчас...

Она снова задумалась:

– Отчего же нет... Давайте! Где встречаемся?

– Сидите на месте, никуда не уходите. – Ох, если бы она видела в тот момент его самодовольное лицо! – Я за вами заеду.




Глава 14


Купив на цветочном базаре шикарный букет белых роз, он приехал за женщиной на такси. При виде красивого молодого парня в сером костюме Крошина смутилась:

– Наверное, мне надо было заскочить домой, переодеться...

Он жестом остановил ее:

– Вы просто шикарно выглядите!

Тамара покраснела:

– Куда поедем?

– В «Приморский».

– Согласна.

Ресторан «Приморский» находился на морвокзале. Из его окон открывался прекрасный вид на бухту. Это заведение особенно любили военные и гражданские моряки.

– Выбирайте место.

Тамара подошла к угловому столику:

– Не люблю быть на виду. К тому же отсюда виден Константиновский равелин.

Лейтенант поклонился:

– Ваше слово для меня – закон! – Парень галантно придвинул ей стул: – Садитесь.

Молодая официантка принесла им меню.

– Заказывайте, – предложил Влад.

Журналистка решительно раскрыла папку с меню, но вдруг смутилась:

– Знаете, мне не очень хочется есть. Час назад я подкрепилась бутербродами.

Однако он читал ее мысли, как раскрытую книгу: она заботилась о состоянии его кошелька.

– Дайте-ка мне, – Шумелов деликатно забрал у нее папку. – Вы любите морепродукты?

– Очень, – призналась женщина.

– Тогда мы закажем две отбивные из кальмаров и блинчики с красной икрой, – распорядился он. – А пить будем шампанское. Ничего не имеете против?

Она хотела было возразить, но не устояла перед его обаятельной улыбкой:

– Не имею.

– Вот и прекрасно!

Через пять минут Влад разливал пенящийся напиток по бокалам:

– За мой успех. За наше дальнейшее сотрудничество!

Ужин удался на славу. Лелеявший далеко идущие планы молодой человек щедро расточал Тамаре комплименты, которые, как стрелы, выпущенные из лука умелым стрелком, достигали своей цели. Через час с небольшим он покорил эту неприступную женщину.

– Вам тоже большое спасибо, – она комкала в руке салфетку. – Вы не представляете, как мне понравился сегодняшний вечер! Давно я не чувствовала себя так хорошо.

Шумелов снова наполнил бокалы. Залпом осушив свой, Крошина вдруг начала ему исповедоваться, и начинающий поэт с удивлением узнал: эта дама совершенно одинока, одинока и несчастна – при таких-то возможностях!

– Мои родители были журналистами, жили в Ленинграде, – рассказывала она, любуясь золотистым цветом вина. – Люди с довольно-таки большими связями... Я пошла по их стопам, поступив на журфак университета. Казалось бы, моя удачная карьера была заранее предрешена, но одно обстоятельство перекроило этот четкий жизненный сценарий. Однокурсники мне постоянно говорили, что дальнейшая моя жизнь известна заранее, что, будь я даже трижды бездарностью, благодаря моим папочке и мамочке лучшие газеты и журналы Северной столицы заключат меня в свои объятия. В один прекрасный день мне эта болтовня надоела. Я решила всем доказать: можно добиться цели без всяких блатов, если, конечно, ты действительно талантлив. Долгие вечера я проводила в университетской библиотеке, ища ту область, которая дала бы мне возможность попробовать свои силы, пока наконец не остановилась на морской тематике. Женщина-журналист в такой сфере – согласитесь, это не совсем обычно! Я разослала свое резюме в журналы приморских городов, предлагая им сотрудничество в качестве внештатного корреспондента. Правда, откликнулись всего два журнала, одним из которых оказался «Морской сборник». Признаться, я не очень этому обрадовалась: приглашая меня на работу, главные редакторы спрашивали, не дочь ли я известного в их кругах Крошина? Я хотела соврать, но махнула рукой: если Всевышний запланировал моего отца на роль отправной точки для меня, пусть так и будет, а всего остального я добьюсь сама. Выбрав Севастополь, я написала редактору, что готова приступить к работе. Он стал высылать мне задания. Так я набила руку на военной тематике, а после окончания университета отправилась в этот город. Уже работая здесь, я занялась гражданским флотом. Вы, наверное, заметили: у нас печатаются и гражданские моряки.

Влад кивнул.

– Я стала асом своего дела, – продолжала Тамара. – Когда освободилось место заместителя главного редактора, все подумали обо мне. Вот так я и сижу на нем уже десять лет. Как говорят моряки, обросла ракушками.

Легким движением он коснулся ее руки:

– Не надо так. Вы такая красивая женщина...

– Не смешите меня, – она наклонилась, и парень с удивлением заметил, как на ее длинных ресницах блеснули слезы. – Если вам что-то нужно от меня, то вам лучше уйти. Все, что можно сделать для вас, я сделаю и без ваших ухаживаний.

Он состроил страдальческую гримасу:

– Я совершенно искренен.

– Сомневаюсь, – она, в свою очередь, дотронулась до его локтя. – На протяжении долгих лет многие мужчины смотрели на меня как на подручное средство, желая пробиться в большую литературу. Но я – не касса взаимопомощи! – Тамара резко смахнула слезу, покатившуюся по ее щеке.

– Вас кто-то очень сильно обидел, – Влад просто излучал готовность понять и помочь. – Вы были замужем?

Крошину отнюдь не поразил его бестактный вопрос:

– Да. Мне кажется, прошла уже целая вечность, – женщина поморщилась. – Он тоже хотел использовать меня в качестве своего патрона, и на начальном этапе ему это удалось. Потом, когда все стали шептаться, что он – бездарность, гнев моего супруга обрушился на меня. Боже, что он мне только не говорил! Прошелся по моей внешности, женственности, интеллекту... Расставание с ним прибавило мне седых волос и морщин.

– А потом? Неужели вы так и не встретили человека, способного по-настоящему оценить вас?

Редактор покачала головой:

– Иногда мне казалось: вот он. Мы начинали встречаться, но – увы!.. Время расставляло все на свои места.

Он приободрился. Шансы у него явно были не нулевые. Тамара пригубила вино.

– Однажды мне представили потрясающего мужчину. Он, как и я, получил журналистское образование, кроме того, пробовал писать прозу. Все отзывались о ней нелестно: мол, примитивные любовные истории, сотни раз пересказанные в народе. Честно говоря, и статейки он кропал слабые, однако в нем было что-то такое... Короче, он покорил меня. Мы стали жить как муж и жена. Я разругалась с родителями, не одобрившими моего аморального поступка, – женщина вздохнула и ковырнула вилкой помидор, – мне казалось: вот, наконец, я нашла того, о ком мечтала. Но, – редактор горько усмехнулась, – мой избранник оказался хуже всех. В один прекрасный день, когда я была на работе, он собрал вещи и уехал, не попрощавшись. Потом я узнала, почему.

Влад поднял брови:

– И почему же?

– Он украл мои рукописи! – Тамара как-то жалобно всхлипнула. – Рукописи, которые я превратила в книгу и собиралась публиковать в ближайшее время. Во время Великой Отечественной войны в нашем городе произошла удивительная история. Из-за ревности одной женщины погибла целая подпольная организация. Я раскопала этот факт и стала работать над своим произведением. Моя работа длилась в течение пяти лет. Отец одобрил эту тематику и договорился с одной ленинградской редакцией, готовой взять на себя заботы по опубликованию моей полудокументальной повести. Пять лет я молчала, сжигаемая желанием поразить своих знакомых, коллег и друзей, показав им напечатанную книгу. Своим секретом я поделилась только с ним.

Шумелов с жалостью посмотрел на собеседницу, заранее зная, чем все кончилось.

– Ваш... мужчина просто стащил эту рукопись, – констатировал он.

– Именно так! – Крошина стукнула кулаком по столу. – У меня не было копий, я не оформляла авторские права. Поэтому, увидев ее в печати – под его фамилией, – я ничего не смогла сделать, – она грустно улыбнулась. – С тех пор я не пишу книги.

– Очень жаль!

Появившийся на сцене оркестр из трех музыкантов заиграл медленную музыку. Влад встал и протянул руку собеседнице:

– Пойдемте танцевать.

Она смутилась:

– Я так давно не танцевала...

Молодой человек продолжал мягко тянуть ее за собой:

– Что-то подсказывает мне: раньше вы делали это очень красиво.

Ее бледные щеки порозовели:

– Я занималась бальными танцами.

– Вот видите...

Дама рассмеялась:

– Что же я должна видеть?

– Что из нас получится прекрасный дуэт.

Она сдалась:

– Ну давайте попробуем, – и грациозно встала со стула.

Пара закружилась в танце.

– Вот видите, – повторил он, прижимаясь к ней.

Тамара слегка отодвинулась:

– Не надо, Влад.

– Почему? – Ему ужасно хотелось поторопить события, однако никакого сексуального влечения к ней он не испытывал. Хоть бы она не заметила! На его счастье, Крошина не уловила фальши в его поведении.

– Потому что вы не можете относиться ко мне иначе, не как к патрону в мире журналистики и литературы, – Тамара смахнула ниточку с его плеча. – Но, поверьте, это излишне. Вы безумно талантливы и сами всего добьетесь, без моей помощи, – она резко отстранила его и направилась к столику. – Думаю, наш вечер закончен. Спасибо за приглашение.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/olga-baskova/pravdu-znaut-angely/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения